Некое коротенькое безобразие от побочной жизнедеятельности
В июне открою для всеобщего обозрения, а пока только для ПЧ
читать дальше
- Идем, малышка.
Девочка протянула ладошку отцу. Сегодня она увидит. Впервые увидит настоящий, почти первородный огонь.
Старый робот-нянька рассказывал ей об изначальном пламени, об огне, порождающем мир и жизнь. Потом, сбежав из-под опеки в самый дальний угол корабельного парка, и, спрятавшись в кустах у самой стены, там, где уже нет иллюзии несуществующего мира, а есть лишь холодная поверхность пластика, она представляла себе огромного, извергающего пламя, летящего сквозь пространство и время дракона. Этот дракон был её миром, и его чрево было её домом, что защищал и от изначального пламени, и от пламени других драконов, и от холода бесконечного пустого пространства.
Правда, отец называл эту пустоту вакуумом. Но какая разница, что говорят взрослые…
Отец шел по коридору не спеша, соизмеряя шаги с возможностями ребенка. Здесь, в упрятанной глубоко внутри корпуса вращающейся жилой капсуле корабля, центробежное ускорение почти соответствовало силе тяжести родительской планеты. И здесь можно было спрятать маленький хрупкий побег – человеческого детеныша – от холода бесконечной вселенной.
Пять лет назад по биологическим часам, настроенным на годовой цикл родной планеты, они с корабельным штурманом решили, что … Нет. Не так. Штурман решила, что им в полуживом корабле с полуживым капитаном нужен ребенок, или, вернее, ей нужен ребенок. Он тогда был оскорблен. Штурман перешагнула все человеческие нормы, не спросив даже его согласия на использование спермы, на искусственный отбор жизнеспособных сперматозоидов, на собственное оплодотворение… Только чрево корабля было одно на двоих, больное, полуразрушенное. И сбежать им двоим отсюда было некуда. Нужно было жить. А потом родилась дочь. И он научился принимать себя таким, каким стал после аварии, и они вместе со штурманом оживили корабль, а теперь… Теперь впервые он вел своего ребенка в корабельную рубку.
Переходной отсек. Закрывается тяжелая герметичная дверь. Отец наклонился к ногам девочки и поменял туфельки для жилой капсулы на маленькие, но настоящие ботинки звездолетчика. Нажал кнопку шлюзования. Мгновение, и искусственное тяготение исчезло. С легким шумом отошла дверь, ведущая в пилотажный отсек корабля.
Девочка ощутила иллюзию падения в пропасть, голова закружилась, но ботинки прочно удерживали ноги «на полу» шлюзовой камеры, а рука отца была теплой и надежной. Она подняла голову и встретилась с его глазами. Ей всегда казалось, что отец видит её.
- Как ты, малышка?
- Нормально, капитан, - она была серьезна, как взрослая.
Отец улыбнулся, подхватил её под мышку, отрывая от пола. Оттолкнулся сам и вылетел в коридор пилотажного отсека.
Девочка прижалась к отцу и с любопытством оглядывала коридор. Здесь не было иллюзий – голые, облицованные пластиком стены лишь подсвеченные теплым желтоватым светом. Это ей понравилось.
Отец мягко затормозил у двери корабельной рубки, опустил девочку на «пол» коридора так, что магниты подошвы удерживали ребенка в «вертикальном» положении.
Капитан прижал открытую ладонь к двери:
- Положи свою ладонь на дверь. Дракон должен тебя узнать.
Девочка приложила руку, попытавшись дотянуться до руки отца. Мгновение ничего не происходило, потом дверь неслышно отошла, открыв узкую световую дорожку, ведущую через пустоту.
Рука капитана обнимала ребенка за плечи, он стоял на пороге рубки, не двигаясь, а девочка застыла перед бездной. Как хотелось ему сейчас видеть глаза дочери, знать, что она чувствует, но… Там, в капитанском кресле, подключаясь к системе жизнеобеспечения корабля он «видел» и ощущал жизнь большой и сильной машины, пространства, которое прорезал его летящий дракон, а вот глаза дочери в миг, когда она впервые вот так стоит на границе лежащей перед ней вселенной видеть ему не дано.
А девочка вглядывалась в разверзшуюся перед ней бездну, разглядывала узор созвездий и с опаской глядела на луч света, что вел к креслам управления звездолетом, вел через пустоту. Дома, в утробе жилой капсулы, она инстинктивно отвергала иллюзорные пейзажи чужой для нее планеты, которую взрослые называли родиной. Родиной было чрево летящего сквозь бездну дракона. Месяц назад она научилась отключать стереоизображение в жилых помещениях корабля. Мать, когда поняла, что это не неисправность, ругалась и даже отвесила ей увесистый шлепок по заднему месту, а отец… Он молчал, и улыбка угадывалась на его губах. А сегодня он привел её сюда…
Теперь она большая. Девочка оторвала взгляд от световой дорожки и от наполненной россыпью звезд бездны и подняла глаза на отца. Теперь он не «смотрел» на нее. Казалось, что его глаза вглядываются в бесконечность, но девочка поняла, что он просто ждет – ждет ее решения. И, освободившись из-под положенной ей на плечо руки, она шагнула вперед, на световую дорожку.
Она знала, что здесь, в рубке объемное изображение пространства такая же иллюзия, как пейзажи планеты в парке жилой капсулы, но теперь эта иллюзия приводила её в восторг и страх. И она шла вперед, туда, к креслам управления, чтобы впервые в жизни сказать «здравствуй» дракону, несущему ее сквозь бесконечность к чужой планете – её Родине.
В июне открою для всеобщего обозрения, а пока только для ПЧ
читать дальше
- Идем, малышка.
Девочка протянула ладошку отцу. Сегодня она увидит. Впервые увидит настоящий, почти первородный огонь.
Старый робот-нянька рассказывал ей об изначальном пламени, об огне, порождающем мир и жизнь. Потом, сбежав из-под опеки в самый дальний угол корабельного парка, и, спрятавшись в кустах у самой стены, там, где уже нет иллюзии несуществующего мира, а есть лишь холодная поверхность пластика, она представляла себе огромного, извергающего пламя, летящего сквозь пространство и время дракона. Этот дракон был её миром, и его чрево было её домом, что защищал и от изначального пламени, и от пламени других драконов, и от холода бесконечного пустого пространства.
Правда, отец называл эту пустоту вакуумом. Но какая разница, что говорят взрослые…
Отец шел по коридору не спеша, соизмеряя шаги с возможностями ребенка. Здесь, в упрятанной глубоко внутри корпуса вращающейся жилой капсуле корабля, центробежное ускорение почти соответствовало силе тяжести родительской планеты. И здесь можно было спрятать маленький хрупкий побег – человеческого детеныша – от холода бесконечной вселенной.
Пять лет назад по биологическим часам, настроенным на годовой цикл родной планеты, они с корабельным штурманом решили, что … Нет. Не так. Штурман решила, что им в полуживом корабле с полуживым капитаном нужен ребенок, или, вернее, ей нужен ребенок. Он тогда был оскорблен. Штурман перешагнула все человеческие нормы, не спросив даже его согласия на использование спермы, на искусственный отбор жизнеспособных сперматозоидов, на собственное оплодотворение… Только чрево корабля было одно на двоих, больное, полуразрушенное. И сбежать им двоим отсюда было некуда. Нужно было жить. А потом родилась дочь. И он научился принимать себя таким, каким стал после аварии, и они вместе со штурманом оживили корабль, а теперь… Теперь впервые он вел своего ребенка в корабельную рубку.
Переходной отсек. Закрывается тяжелая герметичная дверь. Отец наклонился к ногам девочки и поменял туфельки для жилой капсулы на маленькие, но настоящие ботинки звездолетчика. Нажал кнопку шлюзования. Мгновение, и искусственное тяготение исчезло. С легким шумом отошла дверь, ведущая в пилотажный отсек корабля.
Девочка ощутила иллюзию падения в пропасть, голова закружилась, но ботинки прочно удерживали ноги «на полу» шлюзовой камеры, а рука отца была теплой и надежной. Она подняла голову и встретилась с его глазами. Ей всегда казалось, что отец видит её.
- Как ты, малышка?
- Нормально, капитан, - она была серьезна, как взрослая.
Отец улыбнулся, подхватил её под мышку, отрывая от пола. Оттолкнулся сам и вылетел в коридор пилотажного отсека.
Девочка прижалась к отцу и с любопытством оглядывала коридор. Здесь не было иллюзий – голые, облицованные пластиком стены лишь подсвеченные теплым желтоватым светом. Это ей понравилось.
Отец мягко затормозил у двери корабельной рубки, опустил девочку на «пол» коридора так, что магниты подошвы удерживали ребенка в «вертикальном» положении.
Капитан прижал открытую ладонь к двери:
- Положи свою ладонь на дверь. Дракон должен тебя узнать.
Девочка приложила руку, попытавшись дотянуться до руки отца. Мгновение ничего не происходило, потом дверь неслышно отошла, открыв узкую световую дорожку, ведущую через пустоту.
Рука капитана обнимала ребенка за плечи, он стоял на пороге рубки, не двигаясь, а девочка застыла перед бездной. Как хотелось ему сейчас видеть глаза дочери, знать, что она чувствует, но… Там, в капитанском кресле, подключаясь к системе жизнеобеспечения корабля он «видел» и ощущал жизнь большой и сильной машины, пространства, которое прорезал его летящий дракон, а вот глаза дочери в миг, когда она впервые вот так стоит на границе лежащей перед ней вселенной видеть ему не дано.
А девочка вглядывалась в разверзшуюся перед ней бездну, разглядывала узор созвездий и с опаской глядела на луч света, что вел к креслам управления звездолетом, вел через пустоту. Дома, в утробе жилой капсулы, она инстинктивно отвергала иллюзорные пейзажи чужой для нее планеты, которую взрослые называли родиной. Родиной было чрево летящего сквозь бездну дракона. Месяц назад она научилась отключать стереоизображение в жилых помещениях корабля. Мать, когда поняла, что это не неисправность, ругалась и даже отвесила ей увесистый шлепок по заднему месту, а отец… Он молчал, и улыбка угадывалась на его губах. А сегодня он привел её сюда…
Теперь она большая. Девочка оторвала взгляд от световой дорожки и от наполненной россыпью звезд бездны и подняла глаза на отца. Теперь он не «смотрел» на нее. Казалось, что его глаза вглядываются в бесконечность, но девочка поняла, что он просто ждет – ждет ее решения. И, освободившись из-под положенной ей на плечо руки, она шагнула вперед, на световую дорожку.
Она знала, что здесь, в рубке объемное изображение пространства такая же иллюзия, как пейзажи планеты в парке жилой капсулы, но теперь эта иллюзия приводила её в восторг и страх. И она шла вперед, туда, к креслам управления, чтобы впервые в жизни сказать «здравствуй» дракону, несущему ее сквозь бесконечность к чужой планете – её Родине.
@темы: Околокосмическая, графомания
-
-
15.05.2012 в 11:44Свой текст с исправлениями перезалила, а твой удалила
-
-
15.05.2012 в 21:32Дочитала до рубки и больше не смогла. Не потому, что написано плохо, конечно же, нет.
Но именно так выглядит проза, которую я не переношу на физическом уровне. Сразу зацепил робот-нянька, он подхлестнул воображение, которое живо подкинуло мне парочку манекенов.
Я не могу читать про космос и пластик. Не могу.
Сори.
-
-
16.05.2012 в 06:57Это не страшно, каждый читает, что ему нравится
-
-
18.05.2012 в 01:24-
-
18.05.2012 в 22:38-
-
18.05.2012 в 22:56-
-
18.05.2012 в 23:25Krynn, что в чат не заходишь?
-
-
19.05.2012 в 13:46Мобильный очень плохо его воспринимает((